ФЕДОТ МИХАЙЛОВИЧ ОНИПКО
В 1880 г., в семье иногороднего на Кубани родился сын Федот. Вскоре семья переехала на Ставрополье в село Кистинское Новогригорьевского уезда. Сюда семью Онипко привлекло то, что здесь, как говорили, «земли было немеряно». Конечно не у селян, а у инородцев, у которых можно было арендовать землю по сходной цене.
Детство Федота проходило, как и у всех детей крестьян. С малых лет ему пришлось работать, помогая старшим выбиться из нужды. Благодаря трудолюбию семья числилась среди середняков и не бедствовала. У Федота была с детства одна страсть: ему очень хотелось учиться. Но в селе имелось только начальное училище. Чтобы учиться дальше, нужно было ехать в реальное училище в уездный центр село Благодарное или в губернский город Ставрополь. Но таких денег у семьи не было, чтобы учить его на стороне. Федот завидовал детям из богатых семей, которые могли учиться дальше. Вместе с завистью к нему приходило всё более сильное чувство ненависти к богатым, которое сохранилось до конца жизни.
Выучившись грамоте, Федот вскоре перечитал все книги, которые были в школьной библиотеке. Правда, их было немного. Когда Федот подрос, отец определил его на освободившееся место писца в волостное правление. При этом он дал ему очень важное наставление: уважать людей, кто бы они ни были по своему социальному положению. В волостном правлении шёл его рост, как мелкого служащего крестьянского самоуправления. Там он, в отличие от многих, уважительно относился к простым людям. Никогда не грубил, не унижал их. Там он усвоил, что писарь в селе большая сила, особенно при неграмотном волостном старшине. Он всегда защищал людей, старался им помочь. Много внимания Федот уделял изучению нормативных документов. О нём заговорили как о знающем и справедливом человеке. Не случайно в 23 года его пригласили по настоянию крестьян волостным писарем в соседнее село Большая Джалга. Большеджалгинская волость была крупной и насчитывала более 10 тысяч человек населения. Работы было много. Почти ежедневно из уезда поступала масса различных бумаг, с которыми нужно было разобраться и дать ответ. Старшина от них отмахивался и всё переложил на волостного писаря, во всём доверяя ему. Так что большинство вопросов, особенно щекотливых, приходилось решать писарю. Но он умело управлялся с ними.
Федот резко отличался от других писарей соседних волостей. С самого начала он поставил себя так, что к нему пошли все те, кто нуждался в помощи и поддержке. Он относился к людям уважительно. Не терпел несправедливости и всегда в конфликтах занимал сторону крестьян, за что пользовался у них большим уважением. В связи этим Федот находился под подозрением полиции. Но как человек с характером мог и ответить резко в случае несправедливости, и применить самые жёсткие меры по отношению к нерадивым. Однако селяне на него за это не обижались, в нём души не чаяли и уважительно, а не по должности называли не иначе как Федот Михайлович. А вот зажиточные, кулаки относились к нему кто с опаской, а кто и с откровенной ненавистью за то, что он слишком поддерживал голытьбу.
Став волостным писарем, он не возгордился и не считал, что достиг всего. Отличаясь любознательностью, обладая сметкой и трезвым умом Федот упорно занимался самообразованием. Благодаря этому он экстерном блестяще сдал в Ставрополе экзамены за курс шестиклассного городского училища.
В 1905 г. в России был создан высший представительный орган власти Государственная дума. Для проведения выборов были созданы четыре курии, в том числе сельских обществ, или крестьянская. Выборы в ней проходили четырёхступенчато: сельский сход, волостной сход, уездный съезд, губернское собрание выборщиков. В марте 1906 г. начались выборы в первую Государственную думу в крестьянской курии в Ставропольской губернии. Крестьяне Большой Джалги хотели избрать на уездный съезд своим представителем волостного писаря Ф. М. Онипко. Однако согласно закону они этого сделать не могли, так как Федот по своей сословной принадлежности, как крестьянин, был приписан к Кистинскому сельскому обществу по месту жительства родителей. Тогда крестьяне Большой Джалги обратились к своим соседям, чтобы они избрали на уездный съезд Ф. М. Онипко. На сельский сход в село Кистинское они отрядили специальную делегацию. На сходе в Кистинском его участники вняли просьбам соседей, и Федот был избран уполномоченным на уездный съезд выборщиками. На уездном съезде он единогласно стал выборщиком от крестьян Благодаринского уезда.
Всего в губернии было избрано 47 выборщиков. Им предстояло определить трёх депутатов Государственной думы. Когда выборщики съехались в город Ставрополь, то руководство губернии к их приезду подготовилось основательно. Был включён весь административный ресурс, направленный на то, чтобы избрать тех, кто устраивал бы власти. К этому была подключена печать. Газета «Речь», орган партии кадетов, сообщила о том, что в Ставрополе кандидатами в депутаты думы выдвинуты от кадетов присяжный поверенный Маслов, нотариус Праве, городской голова Иванов, от октябристов – гласный городской думы Алафузов, директор городского банка Ртищев, арендатор Соколов и внепартийный кандидат Абрамов. Как известно, самодержавие при выборах в думу рассчитывало на монархические настроения крестьян, которые составляли 43 % выборщиков, и на то, что они изберут лояльных правительству депутатов. Однако эти расчёты не оправдались. Крестьяне чаще всего избирали своих представителей.
В аграрной Ставропольской губернии из 47 выборщиков 33 были от крестьян. Несмотря на давление местных властей, широкую пропаганду кадетов и октябристов крестьянские выборщики решили всё по-своему. Они избрали всех депутатов от крестьян губернии: З. С. Мишина, волостного старшину из села Ладовская Балка Медвежинского уезда, Я. В. Борисова от крестьян Александровского уезда и Ф. М. Онипко. Такое избрание не исключает того, что выборщики трёх ведущих уездов договорились между собой о проведении единой линии при голосовании за депутатов с условием, что от их уездов будут избраны депутаты. В данном случае крестьянские выборщики от Благодаринского уезда назвали единогласно кандидатуру Ф. М. Онипко.
Когда провожали Федота из села в столицу, то земляки, собравшиеся на площади, дали ему наказ: всеми силами отстаивать землю и волю. В ответ на это он дал твёрдое обещание отстаивать в Думе интересы крестьян. Свою речь Федот закончил словами: «Лучше со славой умереть, чем с позором к вам являться». В столице он близко сошёлся с социал-демократами и эсерами и быстро прошёл путь политического созревания, находясь в трудовой группе. Этому в немалой степени способствовало то, что Федот поселился на квартире вместе с бывшим эмигрантом, социал-демократом, экономистом Аладьиным и эсером, учителем из Саратовской губернии Аникиным.
27 апреля 1906 г. до открытия заседаний Государственной думы в полдень в Зимнем дворце проходил приём императором Николаем II ее депутатов. Само по себе это явление было необычным. Ф. М. Онипко выделялся среди депутатов не только своей фигурой в крестьянской одежде. Всем своим поведением он показывал ненависть к стоявшим напротив старцам – членам Государственного совета, министрам, великим князьям. Видимо поэтому на него обратил внимание министр внутренних дел П. А. Столыпин , который, по воспоминаниям тогдашнего министра финансов Коковцева, сказал ему, указывая взглядом на Онипко: «А нет ли у этого молодого человека бомбы?» После некоторого раздумья сам же себе и ответил: «Да нет. Они этого сделать не посмеют».
По случаю открытия заседаний Государственной думы ставропольские депутаты получили с родины много поздравлений, особенно Онипко. В ответе 7 июня 1906 г. он писал: «Граждане. Благодарю за поздравления с открытием Государственной думы. Все мы, крестьянские депутаты, твёрдо верим в то, что при могучей поддержке наших требований народом, мы добьёмся полной политической свободы и передачи земли в руки всем трудящимся. Правительство не хочет идти навстречу желаниям народа, а потому, мы депутаты крестьяне, решили вести борьбу для достижения народных прав и улучшения его угнетённого положения. Если вы хотите земли и воли, то вы должны поддержать в этой борьбе ваших депутатов и на поддержку вашу мы надеемся. Остаюсь верным вам ваш депутат Государственной думы Онипко».
В Думе он входил во фракцию трудовиков, постоянно защищал крестьян, неоднократно выступал по аграрным вопросам, поддерживая и защищая «проект 104-х» по земельному вопросу, внесённый трудовиками, был сторонником ликвидации помещичьего землевладения. За время пребывания в Государственной думе Ф. М. Онипко необычайно быстро вырос политически, занимая в трудовой группе наиболее радикальную позицию. В начале июня он стал редактором газеты «Трудовая Россия», которая явилась правопреемницей закрытой властями газеты «Советы крестьянских депутатов» за её оппозиционность правительству. Поскольку «Трудовая Россия» была слишком радикальной, то с 9 номера газету закрыли.
Ф. М. Онипко поддерживал тесную связь с крестьянскими обществами Ставрополья, направляя им свои письма, публиковал материалы в оппозиционной прессе. В одном из писем 17 июня он, в частности писал: «Так как правительство не желает исполнять требований народа, то мы, крестьянские депутаты, решили вести решительную борьбу с правительством. Знайте, что только борьбою мы обретём своё право, всю землю и всю волю, а потому ваш долг стоять грудью за своих выборных, не жалея своих сил. Остаюсь преданным трудовому народу член Государственной Думы Федот Онипко».
Губернатор полковник Эльснер считал, что выступления, письма депутатов Государственной думы Я. В. Борисова и Ф. М. Онипко оказывали большое влияние на политическое настроение крестьян губернии, которое достигло значительного напряжения. По этому поводу он писал министру внутренних дел: «Речи последнего и его корреспонденции, помещенные в местных газетах, а иногда распространенные отдельными литографическими оттисками, послужили поводом для обсуждения на сельских сходах вопросов, выходящих за пределы их компетенции и составлению сходами приговоров».
В рапорте министру внутренних дел 19 июня 1906 г. губернатор сообщал: «Революционная пропаганда приобрела большую силу и авторитет в особенности в последнее время, когда многие крестьяне, в том числе и некоторые волостные старшины, стали получать от депутата Ставропольской губернии и члена трудовой группы Государственной думы Ф. М. Онипко письма, содержание коих быстро делается достоянием «местных» крестьян. Но большого внимания, по-моему, заслуживают корреспонденции Онипко, помещённые в местных газетах, создающие и поддерживающие «боевое» настроение крестьян и некоторой части городского населения.
Под влиянием описанной революционной пропаганды, опирающейся в последнее время на указанную внепарламентскую деятельность Онипко, как на авторитет, крестьяне в целом ряде сел стали обсуждать на сельских сходах вопросы о том положении, какое им необходимо занять по отношению к правительству и Государственной думе.
Результатом этих обсуждений явились приговоры, выражающие солидарность с требованиями, заявленными депутатами, а в некоторых случаях в тех же приговорах помещаются выражения готовности постоять за Государственную думу, требование выхода в отставку Совета министров и назначения новых министров из среды членов Государственной думы. Приговора эти, постановляемые, кстати сказать, далеко не всеми участниками сходов, а в некоторых случаях и подложные, отсылаются Онипко, который присылает обществам благодарность за сочувствие крестьян к стремлениям трудовой группы.
В отношении революционирования крестьянских масс я считаю внепарламентскую деятельность Онипко особенно опасною».
В июне 1906 г. в Балтийском флоте среди моряков назревало вооружённое восстание. Они обратились в трудовую группу Государственной думы, чтобы им подыскали надёжных товарищей. По решению трудовой группы для связи с моряками-балтийцами было выделено несколько депутатов, в том числе и Онипко. До этого Ф. М. Онипко бывал в Кронштадте ещё в мае месяце, где ему пришлось приложить немало усилий, чтобы отговорить матросов от вооружённого выступления в данный момент.
В июне–июле Ф. М. Онипко неоднократно встречался с моряками в Кронштадте нелегально, а также легально, как депутат Государственной думы, участвуя в подготовке восстания.
После роспуска Государственной думы 8 июля Ф. М. Онипко принял участие в совещании депутатов в городе Выборге, где отстаивал точку зрения о том, чтобы принять решение именно Думой, а не собранием депутатов, поскольку это придавало бы ему значительно больший вес. Однако кадеты настояли на том, чтобы это было собрание депутатов, а не заседание Думы, иначе статус принятого решения будет иметь совершенно иное значение.
Затем, когда вплотную встал вопрос о вооружённом восстании в Кронштадте, то Ф. М. Онипко явился на конспиративную квартиру ЦК партии социалистов-революционеров недалеко от Выборга и заявил, что на родину, в Ставропольскую губернию, он не поедет, а будет работать в военной организации. Члены ЦК партии эсеров В. М. Чернов, М. А. Натансон, Е. Ф. Азеф направили его в Гельсингфорс, где он участвовал в совещании большевиков и эсеров, на котором решался вопрос о совместном выступлении крепости Свеаборг и Кронштадта. В Гельсингфорсе у него состоялась встреча с представителем кронштадтской организации эсеров Ционом («Дмитрием») и капитаном Коком, на которой обсуждался вопрос о вооружении красногвардейцев винтовками из арсенала Свеаборга, десанте в Петербург с участием финских красногвардейцев и другие проблемы, связанные с восстанием.
ЦК партии эсеров уполномочил Ф. М. Онипко быть идейным руководителем восстания в Кронштадте. Прибыв сюда 17 июля, он немедленно приступил к организаторской работе. Ф. М. Онипко пришел к выводу о том, что для руководства восстанием необходим грамотный офицер. Он обратился с просьбой к Натансону прислать такого человека, на что тот ответил, что для ЦК эсеров это невозможно.
В политическом руководстве восстанием Ф. М. Онипко сыграл видную роль. Именно он получил в Кронштадте условную телеграмму о его начале: «Отец болен, нужны деньги». Это означало, что восставший флот идёт к Кронштадту. Он председательствовал на последнем перед восстанием собрании большевиков, эсеров, представителей всех воинских частей, которое состоялось утром 19 июля, после которого его участники отправились на места, чтобы завершить последние приготовления. Восстание началось в 23 часа. Ф. М. Онипко, одетый в матросскую форму, перед его началом произнёс проникновенную, зажигательную речь, закончив её лозунгом «За землю и волю!» и призвал всех к оружию.
Власти, знавшие через провокаторов о действиях революционеров, смогли принять упредительные меры и разгромить восстание, в котором принимали участие три тысячи матросов и полторы тысячи солдат.
После подавления восстания Ф. М. Онипко был арестован и привлечён к суду в числе 2200 человек. У него был найден план Кронштадта с указанием улиц, мест расположения флотских экипажей и воинских частей, арсенала, квартир офицеров и т. д. Ему, как и остальным участникам восстания, угрожал военно-полевой суд и расстрел. В защиту Ф. М. Онипко выступило ставропольское крестьянство.
По Ставрополью прокатилась волна крестьянских сходов, на которых принимались приговоры с требованием к правительству и императору об освобождении Ф. М. Онипко из-под ареста. «Народонаселение уездного Александровского, пятнадцать тысяч душ, мужчины и женщины и дети единогласно требуют освобождения нашего дорогого брата Онипко. Мы, посылая его в Петербург, говорили: или добудь земли и воли или не возвращайся. Он исполнил последнее. Следовательно, мы виноваты, а не он, судите нас, а не его, невинную жертву. Твёрдо и непоколебимо верим в освобождение и ждём вашего ответа». В селе Кисте жители объявили бойкот двум торговцам Васильченко и Савину из-за того, что они отказались подписать телеграмму об освобождении Онипко и не стали покупать у них товары.
Обстановка в губернии сложилась настолько угрожающей, что губернатор запросил дополнительно воинские и казачьи части. Правительство вынуждено было ввести в губернии положение чрезвычайной и усиленной охраны. Относительно Онипко правительство не решалось отдавать его под суд. Но мощная поддержка ставропольчан спасла Ф. М. Онипко от смертной казни. 17 сентября 1906 г. он был приговорён к ссылке на поселение, откуда бежал в Европу. Там ему пришлось сполна познать, что такое эмиграция и пробыть за границей до свержения самодержавия в 1917 г. За это время Ф. М. Онипко смог осуществить свою мечту и закончить университет. Там он прошёл большую школу политической учёбы. Когда началась Первая мировая война, Ф. М. Онипко добровольцем ушёл во французскую армию, в составе которой воевал против германских войск, защищая Россию. На фронте был тяжело ранен.
После Февральской революции, когда, наконец, создались благоприятные возможности для возвращения на Родину, он в апреле 1917 г. прибыл в Петроград. Как только в Ставрополе стало известно об этом, губернский комитет общественной безопасности направил ему поздравительную телеграмму и пригласил посетить город Ставрополь. В ответной телеграмме он сердечно поблагодарил за поздравления и приглашение, одновременно сообщив, что приехать не сможет, так как назначен комиссаром Свеаборгской крепости. Временное правительство, нуждаясь в политических кадрах на различных участках, назначило Ф. М. Онипко, как имевшего заслуги перед государством, комиссаром Свеаборгской крепости, а вскоре генеральным комиссаром Балтийского флота.
В мае 1917 г. он участвовал в работе первого Всероссийского съезда крестьянских депутатов по уполномочию съезда крестьянских депутатов Ставропольской губернии.
Когда были объявлены выборы в Учредительное собрание, то многие общества и уездные крестьянские съезды заявили о том, чтобы в числе кандидатов в депутаты был непременно Ф. М. Онипко. 24 сентября 1917 г. ему было направлено письмо: «Уважаемый товарищ Федот Михайлович. Губернский Совет крестьянских депутатов убедительно просит Вас обязательно присутствовать на губернском крестьянском съезде, назначенном на 1-2 октября с. г., на котором будут намечены кандидаты в Учредительное собрание. Так как ставропольское крестьянство желает иметь Вас избранным и несомненно будут прислушиваться к Вашему голосу при наличии кандидатов Ваше присутствие на съезде крайне необходимо. Кроме того, необходимо получить от Вас официальное согласие на выдвижение Вашей кандидатуры по списку Совета крестьянских депутатов и партии социалистов–революционеров. Ваш приезд в Ставрополь и участие в съезде несомненно обеспечат успех выборов, намеченных в Учредительное собрание кандидатов. С товарищеским приветом председатель комитета». Партия социалистов-революционеров учла это и в своём списке кандидатов в депутаты от Ставропольской губернии первым поставила Ф. М. Онипко, который дал на это своё согласие.
Ф. М. Онипко был весьма признателен за приглашение и доверие, которое ему оказало родное Ставрополье. Однако, будучи занят делами на Балтийском флоте в очень непростое время, он прислал заявление:
«В Ставропольскую окружную по выборам в Учредительное собрание комиссию.
Заявление
«Сим заявляю окружной комиссии по выборам в Учредительное собрание, что я изъявляю своё согласие баллотироваться в члены Учредительного собрания по списку партии социалистов-революционеров и Советов крестьянских депутатов Ставропольской губернии.
Октября 9 дня 1917 года.
Гражданин села Кистинского Благодаринского уезда Ставропольской губернии Федотъ Михайлович Онипко. 37 л.
Адрес: Петроград. Измайловский, 16, кв. 56. Доктор Лейц для Онипко».
В качестве кандидата в депутаты в октябре 1917 г. Ф. М. Онипко приезжал на Ставрополье, где встречался с населением и солдатами в Ставрополе, с жителями сёл Благодаринского уезда, что в немалой степени способствовало победе списка эсеров. Однако здесь он долго не пробыл, так как был отозван правительством в Петроград в связи с резко обострившейся обстановкой в столице и на Балтийском флоте. В ходе выборов в Учредительное собрание в Ставропольской губернии убедительную победу одержал список эсеров и совета крестьянских депутатов.
После выборов в Учредительное собрание 24 ноября Ф. М. Онипко было направлено удостоверение: «Исполнительный комитет Ставропольского губернского Совета крестьянских депутатов настоящим удостоверяет, что предъявитель сего Федот Михайлович Онипко, член Ставропольского губернского Совета крестьянских депутатов и член Учредительного собрания от Ставропольской губернии, прошедший по списку партии социалистов-революционеров и Совета крестьянских депутатов, избран Ставропольским губернским Советом крестьянских депутатов членом Исполнительного комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов и третьим губернским крестьянским съездом, бывшим 5-9 октября с. г., уполномоченным быть делегатом от Ставропольской губернии на втором Всероссийском съезде Совета крестьянских депутатов».
В этот же день ему было выдано удостоверение: «Исполнительный комитет Ставропольского губернского Совета крестьянских депутатов удостоверяет, что предъявитель сего Федот Михайлович Онипко командируется Ставропольским губернским Советом крестьянских депутатов от Ставропольской губернии в качестве члена Исполнительного комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов».
Как депутат он участвовал в заседании Учредительного собрания 5 января 1918 г. и был в числе тех, кто протестовал против его роспуска. После этого Ф. М. Онипко не играл активной политической роли. Поскольку он поддерживал эсеров, то его больше не выдвигали на руководящие посты. Он находился на хозяйственной работе.
Когда в 20-е гг. шли процессы над эсерами и нужно было заявить о своей позиции и партийной принадлежности, своём отношении к Советской власти, то Ф. М. Онипко выступил по этому поводу в 1925 г. с письмом в печати, в котором, в частности, писал: «Октябрьской революцией рабочих и крестьян создана Советская власть. Она создана после того, как восставший народ разочаровался в способности февральской демократии удовлетворить все его требования. Февральская демократия, в том числе и социалисты-революционеры всех оттенков, совместно с социал-демократами меньшевиками глубоко заблуждались, когда думали, что можно низвергнуть Советскую власть. Своими последними выступлениями они, не замечая того сами, лишь усиливали ультраправую контрреволюцию и вызывали лишь человеческие жертвы и разоряли и без того истощённую мировой войной страну.
Я глубоко был убеждён – и теперь того же мнения, что если бы Советская власть совместными усилиями социалистов всех направлений и царских генералов была низвергнута, то не демократии пришлось бы властвовать, а монархии со всеми её мерзкими последствиями, которые она всегда несла с собой, подавляя революцию. И потому я заявляю:
1. Советскую власть, как власть рабочих и крестьян, я признаю как единственную власть, способную осуществить социалистические требования, поставленные временем перед трудовыми классами всего мира.
2. С роспуском Учредительного собрания я не нахожусь ни в каком соприкосновении ни с какими контрреволюционными организациями, направляющими свои действия против Советской власти, и категорически осуждаю все формы и меры антисоветской борьбы, от какой бы социалистической партии они не исходили.
Член 1-й Государственной думы, член Всероссийского Совета крестьянских депутатов, Генеральный комиссар Балтийского флота и член Учредительного собрания, трудовик 1906 г. Федот Онипко. 1 декабря 1924 г.».
В 20-е гг. Ф. М. Онипко активно работал в военно-морской секции Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, где он неоднократно выступал на заседаниях с воспоминаниями. С начала 30-х гг. следы Ф. М. Онипко теряются. Поэтому, если кто располагает сведениями о нём, желательно было бы узнать о его дальнейшей судьбе. Личность эта была не ординарная и привлекает к себе повышенное внимание.
Н. Д. Судавцов
// Ставропольский хронограф на 2005 год. – Ставрополь, 2005. – С. 245–255.
.jpg)