«НАЗНАЧЕНЬЕ ВЫСОКОЕ»
Он умер тихо и незаметно, сидя в кресле перед телевизором, отложив номер «Огонька» с интервью Михаила Ульянова. Как будто заснул. Говорят, так умирают праведники.
Павел Евдокимович Селегей уже давно не жил в Пятигорске, только приезжал на лето, останавливаясь в любимом музее. Не все понимали странную, как казалось некоторым, причуду: жить в небольшом подсобном музейном помещении, как будто не хватало средств останавливаться в комфортабельных номерах гостиниц. Заслуженный работник культуры РСФСР, ветеран Великой Отечественной войны, пенсионер-москвич, он, конечно же, мог снимать номер в гостинице. Но тем, кто так говорил, было невдомёк, что Селегей, приезжая в Пятигорск, возвращался в прошлое, в дни своей далекой молодости и к своему любимому детищу – Лермонтовскому заповеднику.
Его смерть никого не оставила равнодушным. Селегей был слишком заметным в городе человеком, и даже редкие недоброжелатели скорбели и признавали, что многое было сделано им в Пятигорске для сохранения его истории и увековечения имени Лермонтова. Не понять этого и не оценить его вклад в культуру города было невозможно. Многие годы Павел Евдокимович провел в должности директора государственного музея «Домик Лермонтова», а затем и музея-заповедника М. Ю. Лермонтова.
Его судьба сходна с биографиями многих мальчишек и девчонок, рождённых в 1923 году: их молодость пришлась на суровые годы Великой Отечественной войны. Не все остались живы, а те, кто уцелел, навсегда сохранили в памяти то, что пришлось пережить. Это были трудные, горькие времена, и, может быть, поэтому никогда молодые музейные сотрудники не слышали его рассказов о войне.
Павел Евдокимович Селегей родился 24 августа 1923 года на Украине в крестьянской семье, в селе с красивым названием Журавное Грунского района, что в Сумской области. Наверное, здесь не было средней школы, потому что он окончил девять классов в районной школе. Селегей ушёл воевать почти сразу после того, как ему исполнилось восемнадцать лет – 1 сентября 1941 года, а в октябре Сумская область была занята врагом.
Ещё необученного, молоденького солдата направили на Волховский участок Ленинградского фронта рядовым бойцом. 8 сентября началась блокада Ленинграда. Как-то, когда Павел Евдокимович уже руководил музеем-заповедником, одна из сотрудниц, попавшая сюда на работу случайно, презрительно заметила: «Подумаешь, участник войны! Всего-то несколько месяцев был на фронте». Но этих десяти месяцев хватило для того, чтобы побывать в пекле. Волховское направление было постоянно под ударом фашистов. Там, где сражался рядовой Селегей, немцы стремились прорваться в Ленинград. И молодой боец был одним из тех, кто не дал врагу сделать это. Однако воевать долго не пришлось. В июне 1942 года Селегей был тяжело ранен в левую руку. Следующие полгода провёл в госпиталях Чистополя и Казани. О возвращении в строй сразу не было и речи, а родная украинская земля была занята врагом. Получив отпуск, он отправился в Сурхан-Дарьинскую область, где продолжил лечение. Чтобы как-то существовать, стал работать военруком в Сурханской средней школе имени В. В. Куйбышева.
Лишь в мае 1944 года Селегей смог вернуться в строй. Но ранение давало о себе знать, и Павла направили в 118-й запасной стрелковый полк. После окончания войны, в декабре 1945 года, его демобилизовали по ранению. Селегей вернулся на растерзанную фашистами Украину и в родной Грунской средней школе стал преподавать военное дело. Но желание учиться дальше было столь велико, что на следующий год новоиспечённый учитель отправился в Москву и поступил на филологический факультет МГУ. Он окончил его с отличием в 1951 году, получив квалификацию научного работника в области филологических наук, преподавателя высшего учебного заведения и звание учителя средней школы.
Однако стране нужны были не только учителя русского языка и литературы, но и специалисты в различных областях культуры. Селегея направили в распоряжение Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете Министров РСФСР. Как раз в это время в Пятигорске музей «Домик Лермонтова» лишился заведующего литературным отделом Д. А. Гиреева, которому из-за наветов недоброжелателей (ему вменили в вину сокрытие факта непродолжительного пребывания в немецком плену) пришлось покинуть Пятигорск. Руководство комитета командировало Павла Евдокимовича в «Домик Лермонтова» на его место. Одновременно сменилось и руководство музея. После доносов на директора Е. И. Яковкину (она знала, что Гиреев был в плену, но не считала нужным «реагировать» на это) Ставропольский крайком партии счёл необходимым назначить на эту должность своего инструктора А. И. Гребенкову.
1 августа 1951 года Е. И. Яковкина издала приказ № 41: «Зачислить тов. Селегея Павла Евдокимовича на вакантную должность зав. филиалом музея с 1 августа 1951 года с окладом содержания 880 рублей в месяц». Одновременно был решён вопрос и о жилье. Его предоставил музей в одном из своих домов. Тогда же в Пятигорск прибыла и А. И. Гребенкова. Новый директор стала принимать дела, а заведующий отделом приступил к своим обязанностям.
Павел Евдокимович проработал всего две недели, как вдруг случилось непредвиденное. Выпускник МГУ оказался «чужим» в Пятигорске, его приезд в город не всем понравился. Вероятно, городское руководство хотело видеть на этом месте кого-то «своего». По указанию заведующей Пятигорским горотделом культпросветработы Абаевой Селегей был отправлен назад, в Москву. Чиновница даже не задумалась о том, что юридически она не имела никакого права принимать такое решение: музей уже шесть лет находился в республиканском, а не в городском и даже не в краевом подчинении.
В Москве председатель комитета Е. Леонтьева вручила Селегею новый приказ, где было указано, что к вопросу назначения и освобождения кадров «Домика Лермонтова» городской отдел культпросветработы не имеет никакого отношения. Абаевой указали на бездушное отношение к устройству на работу молодого специалиста и на недопустимость нарушения приказа комитета о его назначении. Абаевой приказали оплатить расходы Селегея на поездку в столицу и обратно. Павел Евдокимович вернулся в Пятигорск. Так началась деятельность молодого специалиста, который посвятил всю дальнейшую жизнь музейному делу и памяти Лермонтова. Павел Евдокимович стал входить в курс дела, совершенно нового для него, необычного, уникального. И сразу же окунулся в общественную работу: его утвердили секретарём парторганизации музея. В последующие годы Селегея много раз избирали депутатом городского совета.
Надо было знакомиться не только с городом, но и заново учиться, постигать музейные азы, пристально изучать биографию и творчество Лермонтова. Он отправлялся в научные командировки в Москву и Ленинград, познакомился с Тарханами, где только начал формироваться музей-усадьба Лермонтова. Постижение нового, ранее неизвестного, стало затем необходимостью не только для Селегея. Став директором музея он отправлял в такие же командировки и своих подчинённых, считая, что систематическая учёба и новые знания в области лермонтоведения и музейного дела пойдут им только на пользу.
В результате самообразования уже через два года Селегей смог подготовить свою первую серьёзную работу: новый тематико-экспозиционный план раздела «Лермонтов и наша современность», для организации которого сам же добывал новые экспонаты в Москве и Ленинграде. Потом это стало музейной традицией не только для директора, но и для всех сотрудников: каждый раз привозить из командировок что-то новое для пополнения музейных коллекций. В 1954 году обновлённый зал был открыт для посещения.
Осенью того же года состоялось зачисление Селегея в очную аспирантуру филологического факультета МГУ. Тема диссертации была выбрана, конечно же, лермонтовская. Однако в аспирантуре Селегей проучился всего два года. В архиве музея хранится копия письма А. И. Гребенковой от 1 августа 1956 года, в котором она просила ректора МГУ вернуть Павла Евдокимовича в музей: «В настоящее время он пишет диссертацию по литературному творчеству М. Ю. Лермонтова и может её написать, работая в музее Лермонтова. В музее должна быть заполнена вакантная должность научного руководителя музея.
Самой подходящей кандидатурой для этого, на наш взгляд, является П. Е. Селегей». 24 августа 1956 года он написал заявление о приёме на работу в музей на должность заместителя директора по научной части. Видно, судьба сделала подарок, сохранив ему жизнь на Волховском фронте, и, несмотря ни на что, всё-таки привела туда, где он смог постичь своё предназначение и отдать все силы тому, чтобы оно осуществилось. Следующие тридцать с лишним лет жизни Павла Евдокимовича прошли в Пятигорске. С этого времени самые важные дела музея проводились только с участием Селегея. В начале 1957 года была открыта новая литературная экспозиция «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова». Она была создана по тематико-экспозиционному плану, разработанному под руководством Павла Евдокимовича коллективом научных сотрудников.
27 июля 1957 года, в день памяти Лермонтова, музей отметил знаменательную дату: 45 лет со дня основания. Тогда впервые на высоком уровне здесь была проведена лермонтовская научная конференция. Ей предшествовали расширенные заседания учёного совета, на которых выступали лермонтоведы из Москвы, Ленинграда и Орджоникидзе. После первой конференции следующие стали проводиться в музее систематически – вплоть до 1991 года. А на той, первой, Селегей выступил с докладом «К вопросу об истоках фольклоризма М. Ю. Лермонтова». Это была тема его научной диссертации, которую он, к сожалению, так и не защитил: громада музейных дел и забот не оставляла времени на науку.
В конце 50-х в музее начали готовиться к знаменательной дате: в октябре 1964 года исполнялось 150 лет со дня рождения Лермонтова. Была намечена программа, рассчитанная на длительный срок. Нет, не случайно директор музея А. И. Гребенкова убедила Селегея оставить научную карьеру. Музей остро нуждался в грамотных, квалифицированных и ответственных специалистах. А именно таким человеком и был Селегей. Нельзя сказать, что в музее трудились дилетанты. Заведовал фондами С. И. Недумов, проработавший много и плодотворно в столичных и краевом архивах. Л. Д. Савченко сделала многое для подготовки новой экспозиции. Научным сотрудником была В. Я. Симанская, которая серьёзно занималась лермонтоведением и внесла значительный вклад в изучение биографии поэта. Но это были сотрудники, которые работали ещё при Яковкиной, а Александре Ильиничне нужны были музейщики новой формации, подвижники, на которых она могла опереться. Чуть позже Селегея временно пришла И. Г. Тер-Габриэлянц, да так и осталась, сменив Недумова в работе с фондами и став надёжным помощником и соратником как Гребенковой, так впоследствии и Селегея.
Прошло не так уж много времени со дня открытия экспозиции «Лермонтов и наша современность», а уже было ясно, что её нужно менять: обязательные ранее высказывания Сталина о литературе стали теперь неуместны, к тому же интерес к творчеству поэта в стране возрастал. В музее появилось много новых современных и уникальных экспонатов, которые было интересно показывать посетителям. Селегей подготовил новый тематико-экспозиционный план для этого зала, открывающего экспозицию. А впереди вставали уже новые задачи. Нужно было восстановить Домик в том виде, каким он был в 1841 году при Лермонтове. Обоснование необходимости реставрационных работ, подготовка документации легли на плечи Павла Евдокимовича. В 1964 году, к юбилею поэта, последняя его квартира была реставрирована. Спустя три года на Домике Лермонтова была восстановлена камышовая кровля. Через два года началась подготовка к реэкспозиции литературного отдела музея.
Но не только «Домик Лермонтова» был заботой Гребенковой и Селегея. Сохранение памятников истории и культуры, связанных с именем поэта, – вот что было следующим этапом. Осуществлению его как нельзя лучше способствовало учреждение в Пятигорске отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Павел Евдокимович долгие годы был бессменным руководителем общества. Правда, осуществлять то, что было задумано вместе с Гребенковой, Селегею пришлось уже самому: в 1968 году Александра Ильинична ушла на пенсию.
Когда она подала заявление об уходе, сомнений не было: только Павел Евдокимович может занять её место. Его вступление в эту должность означало начало новой эпохи. И если 1930-е–1940-е годы в жизни музея можно образно именовать «Серебряным веком», то сейчас, оглядываясь на прошлое, понимаешь, что конец 60-х – 80-е можно назвать его «Золотым веком».
Вместе с тем нельзя не отметить, что с Александрой Ильиничной у них были не только разные, но и в чём-то даже полярные характеры. Долгое время, находясь рядом с властной, крутой по нраву Гребенковой, и в её непосредственном подчинении, Павел Евдокимович сделал вывод о том, как не надо руководить коллективом. В его лице музей получил директора деликатного, в высшей степени порядочного, интеллигентного, доброжелательного, который никогда не повышал голоса, при этом оставаясь очень требовательным к выполнению порученных дел. Селегей тщательно отбирал кадры даже среди тех, кого ему присылали, а иногда и навязывали. Он всегда знал, какими талантами обладает тот или иной подчинённый, и требовал от него по способностям.
Жизнь музея в период правления Селегея была многогранной. Напряжённая собирательская, научно-просветительная и экскурсионная работа, научные конференции, лермонтовские праздники поэзии, другие очень важные и многотрудные, но чрезвычайно интересные дела составляли её основу.
Уже в первые дни работы на посту директора ему пришлось выехать в Москву, в Управление музеев Министерства культуры Российской Федерации. Нужно было отстоять своё мнение по поводу структуры новой экспозиции литературного отдела музея. И, несмотря на категорические возражения высокого начальства и некоторых лермонтоведов по вопросам её построения, Павел Евдокимович смог доказать свою правоту. Забегая немного вперёд, отметим, что в итоге новая экспозиция «М. Ю. Лермонтов на Кавказе» была открыта в марте 1970 года и сохранилась с очень незначительными добавлениями до сегодняшнего дня. Сейчас это уже классика музейной экспозиционной работы.
А тогда в 1968-м, проработав всего месяц в новой должности и вернувшись из Москвы, Селегей встретился с лермонтоведом И. Л. Андрониковым, отдыхавшим в Железноводске. Андроникову не стоило никакого труда убедить Павла Евдокимовича учредить на Кавказских Минеральных Водах Лермонтовский праздник поэзии. Ираклий Луарсабович был постоянным ведущим Пушкинских праздников, которые проводились на псковской земле. Идея известного лермонтоведа была настолько интересной и своевременной, что её одобрило и городское руководство. Спустя всего несколько месяцев, в октябре, на Кавказских Минеральных Водах прошёл первый Лермонтовский праздник поэзии. Почти ежегодно они проходили затем на протяжении нескольких десятилетий. Кто только не приезжал в эти октябрьские дни в Пятигорск! Булат Окуджава, Сергей Михалков, Расул Гамзатов и ещё много-много именитых и малоизвестных авторов можно было бы вспомнить и назвать! Неизменным оставалось одно правило: непременное участие поэтов и писателей автономных республик и областей Северного Кавказа. Они были желанными гостями и в музее-заповеднике, где их встречали с теплотой и радушием. Основными ведущими торжественного заседания в городском театре были, как правило, кавказские поэты Кайсын Кулиев и Давид Кугультинов.
Если перелистать книгу поступлений музейных предметов, можно обнаружить, что именно на эти годы приходится приобретение наибольшего количества экспонатов. Да ещё каких! Чего стоит только одна картина Лермонтова «Крестовая гора»! К мнению Селегея прислушивались, зная, что никогда его просьбы не бывают праздными. Поэтому музею выделялись средства и на приобретение экспонатов, и на их реставрацию.
Но самое главное, что было сделано за эти годы, – это, конечно же, создание Государственного музея-заповедника М. Ю. Лермонтова на Кавказских Минеральных Водах. С самого начала вступления в новую должность Павел Евдокимович вёл «Памятные записки директора». Это были рабочие записи о текущих делах, событиях, организационных мероприятиях. Постановление Совета Министров РСФСР о создании Государственного музея-заповедника было принято 7 июня 1972 года за номером 315. «Трудно переоценить значение этого документа для музея, для увековечения памяти Лермонтова на Пятигорье, – записал в своём дневнике Селегей. – Юридическое и практическое объединение в единый мемориальный комплекс всего, что связано с Лермонтовым в Пятигорье, и восстановление как центра этого объединения старейшего городского лермонтовского квартала, увенчанного Домиком поэта, было главной идеей, определявшей основное направление деятельности музея. Претворение в жизнь этой идеи создавало материальную, правовую и нравственную основу для сохранения облика лермонтовского Пятигорья».
И ещё запись от 20 декабря 1973 года: «Теперь, когда работа по созданию заповедника становится практической реальностью, необходимы не предположения, а конкретные решения множества важнейших принципиальных вопросов, связанных с восстановлением, реставрацией отдельных домов, усадеб, мемориальных объектов, деталей, предметов». Он подготовил задание на проектирование музея-заповедника. Это был очень важный документ. В нём были запланированы мероприятия, необходимые для восстановления и сохранения прежнего облика не только музейной усадьбы, а и всего старинного квартала, ее окружавшего. Селегей много раздумывал над заданием, размышлял, пока не сложилась стройная картина будущего заповедника. Остаётся только сожалеть, что грандиозный план по сохранению лермонтовских мест Пятигорска, каким его наметил Павел Евдокимович, так и не был до конца осуществлён по независимым от него причинам.
И всё же было сделано очень многое. Реставрировались старинные дома, открывались новые экспозиции. Музей продолжил традицию, заложенную ещё Е. И. Яковкиной, стал издавать литературу о Лермонтове, лермонтовских местах, о музее. Одной из первых по этой многолетней программе вышла в 1974 году книга С. И. Недумова «Лермонтовский Пятигорск». Директор прекрасно понимал ценность труда своего старшего коллеги, написал предисловие к этой книге, окончательно отредактировал ее текст и добился выхода в свет. С увлечением работал Селегей и над своими книгами: «В краю синих гор», «Путеводитель по музею «Домик Лермонтова» и другими.
Немаловажным итогом работы руководителя музея-заповедника стало создание коллектива музейщиков, единомышленников, каждый из которых был на своём месте и выполнял те задачи, что ставились перед ним. Для этого в музее была разработана специальная система обучения экскурсоводов и научных сотрудников. Более глубоко и тщательно изучались биография и творчество Лермонтова. Ежегодно музейщики совершали поездки по лермонтовским местам Кавказа: Дагестан, несколько поездок в Грузию, Чечено-Ингушетия, Тамань, Ставрополь. А ещё творческие командировки – обязательное знакомство с музеями-заповедниками России, обмен опытом с коллегами. Так научные сотрудники и экскурсоводы становились профессионалами музейного дела. Причём Селегей назначал на должности заведующих секторами именно молодых людей, которые впоследствии и выполняли задуманное, осуществляли намеченное. Кажется, он не ошибся почти ни разу.
Стоит отметить и то, что сотрудникам музея вменялось в обязанность не только водить экскурсии, но ещё писать статьи, выступать по радио и на телевидении, читать в школах и районах края лекции, заниматься научной и методической работой. Многие из них стали авторами статей в «Лермонтовской энциклопедии», где их имена стояли рядом с именами выдающихся лермонтоведов. Тот высокий авторитет, уважение к музею-заповеднику, интерес к творчеству Лермонтова, которые в те годы сложились на Кавказских Минеральных Водах, да и на Ставрополье, во многом заслуга Павла Евдокимовича. Незадолго до образования музея-заповедника, в 1972 году, Селегей был удостоен звания «Заслуженный работник культуры РСФСР». Один из сотрудников музея, Н. В. Маркелов, справедливо заметил: «Это именно тот случай, когда слово «заслуженный» надо понимать буквально».
В 1988 году П. Е. Селегей покинул Пятигорск, потому что была в его жизни ещё одна большая любовь. Любовь к семье, сыну Володе, успевшему к тому времени окончить один из лучших столичных вузов. Его дальнейшая профессиональная судьба зависела теперь от наличия постоянной московской прописки. Вот это обстоятельство и побудило Селегея переехать в Москву, где вся семья вновь оказалась в сборе. Но и здесь Павел Евдокимович не оставался в одиночестве. Его появление в Москве стало своеобразным «катализатором» старой студенческой дружбы. Сложилась традиция прекрасных «посиделок» друзей по университету, людей заметных и неординарных. Бывали в гостях у своего недавнего директора и сотрудники пятигорского музея.
Своей связи с музеем Павел Евдокимович не терял никогда, приезжал летом, привозил сюда подросшего внука. А тому так же, как когда-то его отцу в детстве, вольно было бегать по дорожкам музейной усадьбы, а иногда потихонечку слушать экскурсоводов, гулять по Машуку, вместе с дедом и бабушкой подниматься на вершину Бештау или на Малое Седло под Кисловодском. Селегею так хотелось подарить всё это внуку, как когда-то дарилось сыну. В некрологе «Памяти Селегея», подписанном коллективом Государственного музея-заповедника М. Ю. Лермонтова, это желание объяснялось просто: «Ведь душа его всё равно оставалась здесь, в родном ему лермонтовском краю, где прошла лучшая часть жизни,
Где за Машуком день встаёт,
А за крутым Бешту садится…»
А. Н. Коваленко
// Ставроп. хронограф на 2013 год. – Ставрополь, 2013. – 184–191.
.jpg)