История семьи Троепольских написана племянницей Мариной Лобовой по дневнику ее тети Троепольской Людмилы Васильевны. Во время войны ей было 13 лет. Семья проживала в городе Дмитровске Орловской области.
Семья Троепольских из города Дмитровска Орловской области была большая. Василию Акимовичу, преподавателю русского языка и литературы в педучилище было уже 47 лет, на фронт его не взяли, так как были проблемы со зрением. Его жена – 34-летняя Ольга Викторовна, ее 70-летняя мама Александра Яковлевна Куприна и трое детей: Люся (13 лет), Игорь (11 лет) и Лида (5 лет).
1 октября 1941 года горожан разбудил непривычный рокот и грохот на улицах. Это двигались немецкие танки. В каждый дом вселились немецкие солдаты. В 1943 году над городом стали появляться советские самолеты. В течение дня то и дело взрывались снаряды, выли зенитки. И однажды бомба попала в их дом. Той же ночью, забрав корову, Ольга Викторовна с Александрой Яковлевной и детьми ушли в лес. Вещей и запасной одежды у них не было: от дома ничего не осталось. В лесу они провели 4-5 дней. Потом по лесу прошли немецкие солдаты с овчарками и согнали всех прятавшихся к ручью. Людей погнали к Брянску. В Брянске всех погрузили в товарные вагоны. Было так тесно, что не было возможности даже вытянуть ноги. Cпали все тоже сидя. Эшелоны бомбили с самолетов. Когда начиналась бомбежка, людей выгоняли из вагонов и заставляли ложиться на землю, потом опять загружали в вагоны.
Спустя несколько недель пути, семья оказалась в Эстонии, на берегу Балтийского моря в лагере-карантине. Дети первый раз в жизни увидели море. В Балтийское море бросила Ольга Викторовна свою гордость – тяжелую, до пояса, косу.
При оформлении документов Ольга Викторовна, пытаясь хоть как-то защитить своих детей, уменьшила возраст.
Жили в бараках. Не выдержав нагрузки, Ольга Викторовна заболела. Сначала сыпным тифом, а через две недели после выздоровления ее свалил брюшной тиф. Похожая на тень, вернулась она из изолятора в барак к детям. Но через несколько дней их повезли в лес, где находились торфоразработки. Александре Яковлевне не разрешили ехать с семьей.
На торфяниках работали все. Маленькую Лиду, постоянно простуженную, Ольга Викторовна попыталась сначала оставлять одну в бараке, но та очень боялась, поэтому ее брали с собой на работу. Лида оказалась самой «молодой» рабочей, она работала на сушке торфа вместе с Игорем и Люсей.
В лагере кормили очень скудно. Когда находились в лагере на мызе Ару (мыза – отдельно стоящая усадьба) разрешалось дополнительно работать у эстонцев и побираться.
Осенью разрешалось на полях собирать гнилую картошку (тошнотики). Как-то Игорь собрал полмешка гнилой картошки, вдруг увидел бегущего к нему эстонца, хозяина поля. Тот что-то кричал, размахивал руками. Бросать мешок не хотелось, к тому же убегать по мокрому полю не было сил. Игорь сел и закрыл глаза. Подбежавший хозяин схватил мешок, больно ухватил мальчика за руку и потащил к дому. Ничего хорошего, как понимал Игорь, это не предвещало. И он мысленно уже попрощался с мамой, бабушкой и сестрами. Возле дома эстонец, что-то возмущенно говоря, высыпал гнилую картошку на землю, а мешок наполнил хорошей отборной картошкой и отправил мальчика к семье.
Лагерь в лесу был обнесен колючей проволокой. А рядом, в нескольких метрах, находился лагерь, где содержались пленные евреи. Потихоньку от немцев, русские женщины отделяли от своих скудных пайков, отрывая от себя и детей, передавали через колючую проволоку куски хлеба евреям, которым приходилось еще тяжелее. Их нещадно избивали, вырывали золотые зубы-коронки, всячески издевались.
В один из дней на территории еврейского лагеря поднялась суета. Стаскивали в кучу одеяла, людей заставили готовить дрова (таскали на себе от станции два километра). В этот день советских узников не погнали на работу, а оставили в бараке. Все с тревогой следили за происходящим.
Живых людей согнали вместе и, обложив приготовленными ими же самими дровами, облили бензином и подожгли (но мне кажется, бабушка говорила об уже убитых, которых складывали штабелями: дрова-люди-дрова и т. д.)
Через несколько дней из лесного лагеря перегнали обратно в мызу Ару. Александру Яковлевну на мызе не застали. Пароходом, вместе с другими пленными, ее отправили в Германию. Согласно спискам, Ольга Викторовна должна была быть отправлена следующим пароходом. Об этом знала и Александра Яковлевна. Но советские войска наступали, кругом творилась суета и неразбериха. У конвоиров произошла в дороге какая-то путаница, и Ольга Викторовна с детьми не попала на второй пароход. А когда их уже грузили, советские войска отбили пристань, и отправка людей в Германию сорвалась.
В 1945 году Александру Яковлевну и других пленных отправили на Родину. Но немцы заминировали состав, в котором ехала Александра Яковлевна, поезд взорвался, было много погибших. Александра Яковлевна повредила ногу, долго лечилась и лишь в 1946 году вернулась в родной Дмитровск.
Ольге Викторовне с детьми в родной город не разрешили вернуться, а задержали в Вышнем Волочке для проверки документов. Опять бараки и голод. Вместе с пленными немцами Ольга Викторовна ходила разгружать товарные вагоны. Лида пошла в первый класс. Но она была переросток, к тому же одноклассники смеялись над ее обувью – деревянными «колодками». Было решено оставить ее дома, и Ольга Викторовна обучала ее всему, что проходят в начальных классах. Люся и Игорь поступили в ФЗО. Проверка документов не сдвигалась с мертвой точки. Спасением было то, что можно было отправлять письма. Ольга Викторовна написала письмо в Москву своему старшему брату о том, что ее и детей не пускают домой: а вдруг шпионы? И лишь благодаря вмешательству Николая Викторовича Куприна, помощника военного прокурора, Ольге Викторовне было разрешено вернуться в Дмитровск.
15 февраля 1945 года Ольга Викторовна, Люся, Игорь, Лида шли по своей улице, на пепелище родного дома. Напротив находился дом, который Ольга Викторовна и Василий Акимович начали строить еще перед войной. Он так и остался недостроенным.
Но каково же было изумление и радость, когда из него вышел живой Василий Акимович, которого еще в начале оккупации угнали немцы на рытье окопов и траншей.
Прошло много лет. Сейчас из нашей семьи тех, кто пережил войну, никого не осталось. В 2016 году умерла Лидия Васильевна Троепольская.
Россия так и не признала ее малолетней узницей, так как в Орле не сохранился архив документов НКВД.
Малолетней узницей, на основании дневника и документов, ее признала Германия…
.jpg)